Правила жизни Энтони Хопкинса |
Дневник |
Энтони Хопкинс
Актер, 71 год, Лос-Анджелес
Лучшие из нас развиваются поздно. В школе я был идиотом. Необщительным типом — другие дети меня не интересовали. Сейчас это называют дислексией или нарушением внимания. А я былпросто тупицей. Зато именно поэтому и стал актером.
Россия привлекала меня с детства. В четырнадцать я читал «Историю русской революции» Троцкого. Разумеется, когда учителя спрашивали, коммунист я или марксист, я не очень-то хорошо понимал, о чем они говорят. А детям на такие тонкости вообще было наплевать: просто звали меня «болши».
Моя житейская философия? Ты всегда должен понимать, на что способен из одного только презрения к себе. Что бы я ни делал в молодости, все говорили: «Ты безнадежен». Отец говорил: «Безнадежен»,ровесники говорили: «Безнадежен». Так что потом все, что со мной случилось в жизни, стало для меня большим откровением.
Поначалу я был физически опасен на сцене. Когда я играл в Манчестере, режиссер меня уволил, потому что я чуть не сломал кому-то хребет. Он сказал, что меня слишком опасно выпускать на сцену. Но в результате мне повезло, потому что он посоветовал мне пойти в одну из тех «модных театральных школ», которые сам не одобрял. И я пошел в RADA (Королевская академия драматического искусства. — Esquire), где началась моя настоящая карьера.
Большинство актеров — довольно простодушные люди, считающие себя сложными натурами. Помню, как я услышал про Роберта Де Ниро в «Бешеном быке» и подумал: «Обязательно надо посмотреть этот фильм». Я пошел на него в маленький нью-йоркский кинотеатрик, пропахший мочой; кто-то там отливал, несколько человек спали. Это было что-то вроде момента истины: так вот, значит, ради чего все наши старания?
Сейчас мне плевать на театр с высокой колокольни. Честное слово, не понимаю, почему некоторые относятся к нему так трепетно. На кой черт нам весь этот театр четырехсотлетней давности? Кому он нужен? Закатайте его в асфальт. Подумаешь, беда! Все равно это мертвечина. Какой Лир лучше: такой или сякой, — кого это волнует? Ты делаешь то, что уже делали до тебя пятнадцать тысяч актеров.
Все актеры в свои самые сумасшедшие годы хотят сыграть Гамлета. Я тоже хотел. А теперь думаю, это все равно что с собой покончить. Сейчас меня абсолютно не интересуют Шекспир и вся эта британская чепуха. А когда интересовали, это было одно голое честолюбие — просто хотелось славы.
Если кто-то легок на подъем и обладает яркой индивидуальностью и энергией, это угрожает многим людям, которые не хотят лишних волнений. Подумайте о тех, кто подрывает устои. О тех, кто баламутит воду. О людях вроде Оливера Стоуна, которые по-настоящему что-то делают, провоцируют людей, власти на разговоры. Обычный человек хочет, чтобы его окружали надежные люди. И это нормально, по-моему. Но если бы все были такими, на свете было бы скучновато.
У меня нет любимых ролей. Я просто
|
10 cекретов красоты Одри Хепберн |
Дневник |
Другие Правила жизни великих людей.
Одри родилась 4 мая 1929го года. Сгодня ей могло бы быть 80 лет.
| 1. Чтобы губы стали соблазнительными, говори добрые слова. Одри Хепберн |
 |
 |
2. Чтобы глаза были красивыми, излучай доброе. Одри Хепберн |
| 3. Чтобы фигура была стройной, делись едой с голодным. Одри Хепберн |
 |
 |
4. Чтобы волосы были красивыми, позволяй ребенку проводить по ним пальчиками раз в день. Одри Хепберн |
| 5. Для уверенности ходи с сознанием того, что ты не одна. Одри Хепберн |
 |
 |
6. Люди больше вещей нуждаются в реставрации, поощрении, прощении и т.п. Никогда никого "не выбрасывай" Одри Хепберн |
| 7. Если тебе понадобится рука помощи, она всегда при тебе - твоя собственная. Когда станешь старше, поймешь, что у тебя две руки: одна, чтобы помогать себе, другая - чтобы помогать другим. Одри Хепберн |
 |
 |
8. Красота женщины не в одежде, фигуре или прическе. Она - в блеске глаз. Ведь глаза - это ворота в сердце, где живет любовь. Одри Хепберн |
| 9. Красота женщины не во внешности, истинная красота отражена в ее душе. Это забота, которую она дарит с любовью; страсть, которую она проявляет. Одри Хепберн |
 |
 |
10. Красота женщины возрастает вместе с ее годами! Одри Хепберн |
|
Правила жизни Никиты Михалкова |
Дневник |
Никита Михалков
Режиссер, 63 года, Москва
Когда сбриваешь усы или бороду — сразу холодно.
Люблю мультфильмы про Микки Мауса и Бэмби. Мультфильмы — очень чистый жанр: как босанова в музыке, как вестерн в кино.
Было здорово, когда я спокойно мог пройтись по любой улице, когда Москва была такой, как в «Я шагаю по Москве». Сейчас она уже по-другому заряжена.
Мама учила меня терпению и — работать. Никогда не видел ее ничего не делающей.
Я вижу сегодня лишь обывательское мышиное существование и интересы мышиные, и мечты мышиные — хронику убывающего плодородия. Пошлость везде: в поступках, в том, как мы веселимся, как скорбим. Все пошло, потому что за этим нет личностных затрат.
Я по телевизору могу смотреть только новости и спорт: теннис и футбол.
Не страшно, когда тебя ненавидят ни за что. Страшно, когда есть за что ненавидеть.
Я вывел формулу русского человека. Вот она: русским человеком может быть только тот, у кого чего-нибудь нет, но не так нет, чтобы обязательно было, а нет — и хрен с ним.
Мужчины, которые заискивают — не мужчины. Но тех, кто робеет, — их я понимаю. Например, если человек не имеет опыта общения «столичного», то его робость нормальна.
Работа над сценарием — это рождение мира путем попытки его сформулировать.
Я зритель, благодарный, как ребенок, а может, как старичок. И вот «Возвращение», «Прогулка», «Космос как предчувствие» меня взволновали. А «Бумер» — не взволновал.
Охота требует уважения к зверю. Если стреляешь в птицу и заведомо знаешь, что не сможешь ее найти — она упадет в осоку, — за этим есть неуважение.
Главное — вот что с дочерьми: когда они ищут помощи, совета — их нельзя разочаровывать.
Самый большой кайф испытываю от предвкушений. Терпкая вещь — предвкушение.
Я пробовал читать и Сорокина, и Пелевина, и Толстую. Не цепляет меня это. Их страх быть слишком простыми и неумение быть настолько простыми, чтобы быть гениальными, — очень ограничивает их возможности, на мой взгляд. Но может быть, я просто не дорос.
Никогда не читаю лежа — это расслабляет, а чтение требует дисциплины.
Японская кухня взята из глубин, это еда людей, которые живут на малом количестве земли. Очень сильное от этого впечатление. Иногда мне кажется, что я был японцем.
По большему счету ирония
|
Правила жизни Бориса Гребенщикова |
Дневник |
Борис Гребенщиков
Музыкант, 55 лет, Санкт-Петербург
Мик Джаггер сказал: «Если ты начнешь думать о том, что другие люди думают о тебе, — ничего сам не сделаешь». Кто-то считает меня буддистом-маразматиком? Я не против.
Я начал играть, чтобы понравиться девушкам. Не было бы женщин — я бы вообще ничего не стал делать. Реакция мужчин меня не интересует — близкие друзья не в счет.
В музыке нет иного уровня, кроме мирового: это когда человек держит у себя дома сто компактов, и среди них — твоя музыка. Остальное все — сельская самодеятельность. Из наших музыкантов пока никто не дотянулся.
Самое большое удовольствие для меня — сидеть в теплом солнечном месте, выпивать и болтать с друзьями.
Деньги — это эквивалент энергии. Я пою и отдаю довольно большое количество энергии. Те, кто приходят на концерт, мне за это платят. Они не могут платить напрямую своей энергией — поэтому дают бумажки, которые ее заменяют. На эту бумажку я могу купить бутылку водки, приму ее, и во мне высвободится определенное количество энергии, которую я могу использовать в своих целях. А те, кто относится к деньгам с придыханием, не видят самого главного: что это не деньги, это энергия. Есть анекдот: с завода ликеро-водочных изделий вынесли десять ящиков водки. Продали их — на деньги напились. Но два первых действия были не нужны. Большая часть людей стремится к приобретению денег, теряя при этом возможность воспринять то, что они на эти деньги купят.
Нормальные люди в России мучаются, потому что не знают, что им делать. Не знают, кто они такие, зачем они здесь. Они коротают время в ожидании какого-то подарка. Когда же им поступает этот подарок — не знают, что с ним делать. У каждого есть сотни примеров.
Те, кто говорят о власти с придыханием или захлебываясь от ненависти, — глубоко ошибаются. Власть не заслуживает ни того, ни другого. О власти нет смысла говорить в той же степени, в какой нет смысла говорить о водопроводчиках.
Большое искусство не может возникнуть в эпоху катаклизмов. Гиппиус? Есенин? — упаси господь. Маяковский? — ужасный поэт. Настоящее искусство возникает от пресыщенности — когда человек спокойно, забыв про все на свете, может заниматься своим делом и оттачивать каждую миниатюрную грань.
Я все время с чем-то ношусь. Высказываю категорические суждения по поводу явлений, которые еще до конца не усвоил, а позже говорю: на самом деле это полное говно. И мне не стыдно. Нужно пестовать свой идиотизм — это называется «контролируемая глупость».
Дэвид Боуи лет 15 назад говорил мне что-то про войну с мусульманским миром, но я не запомнил. Не запоминаю, что люди говорят про войну: когда Земле будет нужна очередная война — она будет. Мы же, по сути, не понимаем, почему возникают войны. Война может начаться в любую секунду, сейчас, например, — и перерасти в мировую.
Говорят: самые надежные друзья — те, с которыми ты познакомился в детстве или юности. Это точка зрения инертного человека. Значит, ты просто не в состоянии найти себе друзей. Не вижу смысла сохранять старые компании. Людей, которых я сейчас люблю, я, как правило, встретил совсем недавно.
via Esquire
|
Правила жизни Би Би Кинга |
Дневник |
Би Би Кинг
Блюзмен, 83 года, Лас-Вегас
Говорят, исполнители блюзов всегда плачут в кружку с пивом. Но знаете что? Я не пью.
По-моему, люди не созданы для того, чтобы все знать.
В этом году я дам примерно 180-190 концертов. Но это чуть меньше обычного. Раньше я давал в среднем по 230-240 концертов в год. В 1956-м у меня их было 342. Но тогда я был молод и обожал свою работу. Я и не замечал ничего, пока агенты не сказали мне в конце года: «Би Би, знаешь, сколько раз ты выступил?» И тут даже я удивился.
Я был женат дважды. Мой последний брак распался в 1968-м. Причиной развода стало невыполненное обещание. Понимаете, я обещал ей, что в следующем году буду работать не так много. Но потом у меня возникли проблемы с налоговой службой, и пришлось работать столько же, сколько раньше, чтобы расплатиться с государством. Тогда она сказала, что я солгал, хотя я этого никогда не делаю. Я пытался объяснить ей, что не мог поступить иначе. Но она продолжала твердить: «Ты же обещал!»
Да, я люблю женщин больше всего на свете, но это не значит, что я хочу спать с ними со всеми. Дайте мне объяснить. Это как смотреть на розу. Роза — это роза. Она красивая. Но это не значит, что ее надо обязательно сорвать и нацепить себе на лацкан.
Гитара, на которой я играю, — это «Люсилль» номер шестнадцать (Люсилль — это имя первой жены Кинга. — Esquire). Вообще-то есть и семнадцатая — ее сделали на мой семидесятый день рождения. Но я никогда не беру ее с собой на гастроли, потому что на ней мой портрет. Мне нравится сидеть у себя дома и просто смотреть на нее.
Раньше у меня была страсть к азартным играм. Но тридцать лет назад я переехал в Лас-Вегас, и это меня излечило. Мой тогдашний импресарио кое-чему меня научил. Он сказал: если идешь в казино, чтобы поиграть, выписывай там чеки. Это одна из самых умных вещей, какие я слышал в жизни. Потому что, когда тебе возвращают погашенный чек и ты видишь, какую кучу денег выбросил на ветер… ты ведь мог бы отдать их своей семье или своей подружке. А проиграть — это все равно что пойти на берег Миссисипи и выкинуть их в воду. В общем, когда я увидел, сколько денег пропадает зазря, все как рукой сняло.
Вода из черного фонтана ничуть не хуже на вкус, чем из белого.
Я родом из деревни. Люблю природу. Мне не нужны всякие модные вещи, автомобили, то да се. У меня есть хорошая машина, мерседес. А еще старый грузовичок «Эль Камино», от которого я без ума. Как здорово иногда сесть в этот грузовичок и поехать в холмы рядом с тем местом, где я живу, под Вегасом, да еще захватить с собой фотоаппарат! Это для меня сущий рай — любоваться природой и фотографировать всяких птиц и зверюшек.
Насчет американского правительства… не знаю. Я не знаю, о чем думает президент, сенаторы и остальные. Они же ничего нам не говорят. Мы столько разного читаем, а всей правды не знаем ни о чем. Что происходит на самом деле? Кто это знает? По-моему, Америка слишком торопится воевать. Мы не думаем о том, во что это выльется.
Меня с детства учили, что мужчина должен защищать свою семью. Если в дом хочет ворваться волк, тебе надо встать на пороге. Тогда прежде, чем попасть в дом и накинуться на твою семью, он должен будет одолеть тебя. Я один из тех, кто всегда готов встать на пороге.
via Esquire
|
Правила жизни Сергея Юрского |
Дневник |
Сергей Юрский
Актер, 74 года, Москва
Когда мне было 16, отец меня с кем-то знакомил, и всегда говорил: вот, наследник всех моих долгов. Так себя и чувствую.
Обожаю Аль Пачино. Он играет кубинцев, евреев — умеет перевоплощаться. Когда он разговаривает с камерой — он через камеру разговаривает со своим партнером, с миром, с жизнью, со смертью. Это и есть школа Станиславского. Главное — самодисциплина. В мытье посуды, в выбрасывании мусора, в работе, в мысли.
Никогда не забуду японку Кеку. Я ставил в Токио спектакль по Ибсену. Мне представляют молоденькую актрису Кеку. Там была совсем маленькая роль девушки, которая приходит в комнату к герою, играет на рояле и больше не появляется. Спрашиваю: «Вы играете на рояле?» — «Нет, не играю». Ну ничего, говорю, музыка будет звучать по радио. Она спрашивает: «А может быть, я буду играть?» Что вы, говорю, это сложно. И уезжаю. Проходит два месяца, у нас фуршет, едим какое-то мясо — меня зовут: «Мы хотим, чтобы Кеку вам сыграла». Она садится — пальчики, как спички, — и мощно играет «Норвежский танец» Грига, труднейшую, виртуозную вещь. Как? Что? «Вы что, в школу поступили?» — «Да, учительницу взяла». — «Подождите, вы же были на гастролях в Америке». — «Была, да». Она в Америке договорилась и все свободное время не ходила по Америке, а училась. Мне было стыдно, я же предупреждал, что это маленькая роль, что это никто не оценит. Стоит и вежливо улыбается. Она просто хотела сделать все наилучшим образом.
Жальче всего мне сейчас улыбающихся кассирш в супермаркетах. Адская работа. Я сразу вспоминаю, как в самое глухое время застоя сюда приехал один мой знакомый швейцарец и говорил: «У вас продавец в магазине — свободный человек, он может сказать: „Да пошли вы все! Не встанете сейчас в очередь нормально — вообще уйду“. А у нас это не люди, а роботы, которые все время улыбаются и все подают-подают-подают». Я тогда воспринял это с насмешкой, а сейчас часто вспоминаю.
Кино сегодня снимают по 12 часов в день. Я участвовал в этой хреновине и пытался людей образумить. А они говорят: сейчас так работают. В результате актеры абсолютно стираются — что мы и видим на экране.
В современном театре музыкальные ритмы заменили те, которые должны создаваться актерами и мизансценами. Их наличие и их таинственная невидимость — это и заставляло людей стоять ночами за билетами на Чехова.
Чувствую, что не только я, но и все теперь, утверждая себя в чем-то, не имеют времени услышать или разглядеть соседнее явление. Люди в нашей профессии не только не видят спектаклей друг друга — что было абсолютно естественно лет тридцать назад, — но и собственных. Должен признаться, что заставляю себя преодолевать такое же косное ощущение и идти, скажем, на «Голую пионерку».
Мне кажется, что я стал косным из-за транспорта: мы так много времени уделяем дороге, что очень мало остается на то дело, по которому приехали.
Свобода определяется количеством людей, которых ты можешь послать. Так говорил мой друг Боба.
via Esquire
|
Правила жизни Артура Кларка |
Дневник |
Артур Кларк
Писатель-фантаст, умер 9 марта 2008 года в возрасте 90 лет, Шри-Ланка
Стенли Кубрик искал человека, который мог бы написать сценарий «Космической одиссеи», и ему указали на меня (Кларк и Кубрик — авторы сценария «Космической одиссеи 2001». — Esquire). Кубрик сказал: «Что? Этот псих, который живет на дереве в Индии?»
Я живу в Шри-Ланке с 1950-х годов. Почему? Коротко отвечу: а как насчет пятидесяти английских зим? Ненавижу английскую погоду. Я приехал в Шри-Ланку нырять — и это было даже получше Великого барьерного рифа. Я понял: вот место, где надо жить.
Для меня мир — одна большая деревня.
Не люблю обобщений, но в любом городе мира можно найти и счастливо выглядящих людей, и несчастно. Все из-за погоды. Глупо я буду выглядеть, если на улице ветер и снег, а я иду с улыбочкой до ушей. Может, поэтому здесь больше улыбаются. Главное — что в Шри-Ланке, что в Лондоне — человеческое дружелюбие. Некоторые же просто не способны заводить друзей.
Я редко пью: так, пропускаю иногда стаканчик шерри Harvey’s Bristol Cream — единственный напиток, который я признаю. А пиво… Пиво — это же от слова «пи-пи»! Гадость ужасная.
Эпитафия нашей расе, написанная бегущими светящимися буквами, будет гласить: «Тем, кого боги хотят уничтожить, они сначала дают телевизор». Мы становимся расой созерцателей, а не созидателей. Но с другой стороны, смотреть телевизор — все равно что дышать: без него не обойтись. Человек может дольше прожить без еды, чем без информации. Загвоздка — в образовательной системе: людей надо обучать разборчивости. Только самодисциплина сможет противостоять тем волшебным силам, которые еще только будут вызваны нами к жизни. Иначе все станем морскими губками.
Деньги? Цып-цып-цып, мои хорошие. Чем их больше — тем лучше. С деньгами не всегда у меня клеилось: в 1945-м за мою идею спутникового вещания (Кларк в журнале Wireless World предложил принцип спутниковой связи. — Esquire) мне заплатили 15 фунтов. Тогда все деньги у меня уходили на научную фантастику и граммофонные пластинки.
Интернет я называю World Wide Wait: целая вечность пройдет, прежде чем получишь то, что надо.
Никогда не был в казино. В чем смысл? Нужно просто слепо полагаться на удачу. Это все шанс, шанс. Я не могу так. Я верю только в разум и логику.
Я мало сейчас думаю про прошлое — я уже там был. Мне больше интересно, что будет со всеми нами.
Сейчас интерес к космосу частично угас — и это понятно: такие волнительные мечты, как встреча с инопланетными существами, не материализовались. Интерес вернется, когда мы начнем заселять планеты. И это нам очень нужно. Когда народы открывают новые рубежи — появляются Гомер и Шекспир. Когда открывать больше нечего, наступает срок появиться Марселю Прусту, чей горизонт под конец жизни был ограничен одной комнатой. Неоткрытых континентов больше нет — человеку некуда больше двигаться. Как доказали психологи, человек быстро сходит с ума, если его изолировать от внешнего мира в тихом, темном помещении. Общество тоже может впасть в безумие при отсутствии достаточных побуждений к действию. Назревает бегство человека с Земли — оно и послужит толчком к началу новой эпохи Возрождения, к новому романтизму. Чувство изумления, почти утраченное нами, вернется — и с ним дух приключений.
Элизабет Тейлор — такие женщины меня всю жизнь
|
Правила жизни Габриэль Гарсиа Маркеса |
Дневник |
Габриэль Гарсиа Маркес
Лауреат Нобелевской премии по литературе, 81 год, Мехико
Я всегда хотел сочинять мыльные оперы. Для людей вроде меня, желающих единственно, чтобы их любили за то, что они делают, мыльная опера гораздо эффективнее романа.
Нам приходится бороться с окаменением языка. Такие слова, как «народ», «демократия» потеряли свое значение. Всякий, кто может организовать выборы, считает себя демократом.
Я пытался писать сказки, но ничего не вышло. Я показал одну из них моим сыновьям, тогда еще маленьким. Они вернули ее со словами: «Папа, ты думаешь, дети совсем тупые?»
Я стараюсь предотвратить неприятные сюрпризы. Предпочитаю лестницы эскалаторам. Все что угодно — самолетам.
США инвестируют в Латинскую Америку огромные деньги, но у них не получилось то, что мы сделали без единого цента. Мы меняем их язык, их музыку, их еду, их любовь, их образ мыслей. Мы влияем на Соединенные Штаты так, как они хотели бы влиять на нас.
СПИД лишь добавляет любви риска. Любовь всегда была очень опасна. Она сама по себе — смертельная болезнь.
Проститутки были моими друзьями, когда я был молод. Я ходил к ним не столько заниматься любовью, сколько избавиться от одиночества. Я всегда говорил, что женился, чтобы не завтракать в одиночестве. Конечно, Мерседес (жена. — Esquire) говорит, что я сукин сын.
У меня была жена и двое маленьких сыновей. Я работал пиар-менеджером и редактировал киносценарии. Но чтобы написать книгу, нужно было отказаться от работы. Я заложил машину и отдал деньги Мерседес. Каждый день она так или иначе добывала мне бумагу, сигареты, все, что необходимо за работой. Когда книга была кончена, оказалось, что мы должны мяснику 5000 песо — огромные деньги. По округе пошел слух, что я пишу очень важную книгу, и все лавочники хотели принять участие. Чтобы послать текст издателю, необходимо было 160 песо, а оставалось только 80. Тогда я заложил миксер и фен Мерседес. Узнав об этом, она сказала: «Не хватало только, чтобы роман оказался плохим».
Если во что-то вовлечена женщина, я знаю, что все будет хорошо. Мне совершенно ясно, что женщины правят миром.
Единственное, чего женщины не прощают, это предательство. Если сразу установить правила игры, какими бы они ни были, женщины обычно их принимают. Но не терпят, когда правила меняются по ходу игры. В таких случаях они становятся безжалостными.
У меня был спор с профессорами литературы на Кубе. Они говорили: «Сто лет одиночества» — необычайная книга, но она не предлагает решения«. Для меня это догма. Мои книги описывают ситуации, они не должны предлагать решений.
Я мелкобуржуазный писатель, и моя точка зрения всегда была мелкобуржуазной. Это мой уровень, мой ракурс.
Если бы я не стал писателем, я хотел бы быть тапером в баре. Так я помогал бы влюбленным еще сильней любить друг друга.
Великие бедствия всегда порождали великое изобилие. Они заставляют людей хотеть жить.
Моя задача — чтобы меня любили, поэтому я и пишу. Я очень боюсь, что существует кто-то, кто меня не любит, и я хочу, чтобы он полюбил меня из-за этого интервью.
via Esquire
|
Правила жизни Джима Кэрри |
Дневник |
Джим Кэрри
Актер, 47 лет, Санта-Моника
Когда надо давать такие интервью, я иногда очень нервничаю. Думаю: «Ой, блин, ну о чем еще рассказывать-то?» Серьезно: про фургон я уже рассказывал, про отца рассказывал, обо всем рассказывал. После пятого или шестого вопроса меня так и подмывает сочинить что-нибудь новенькое. Приходится делать над собой жуткое усилие, чтобы удержаться от брехни.
Мои главные правила жизни? Первое: помни, если тебя преследует чувство: «Жизнь идет как-то не так, я не занимаюсь тем, чем мне следует заниматься», то об тебя все будут вытирать ноги. Второе: никогда не воспринимай себя слишком серьезно. Когда мой агент, мой поверенный и два моих менеджера обговаривали мой гонорар за «Кабельщика» — а происходило это у меня дома, мы общались с той стороной по телефону в режиме громкой связи… — так вот, мы все были наряжены в белые махровые халаты а-ля Эйс Вентура.
Комик не обязательно изменяет мир своим искусством, но он может сделать жизнь в нем более сносной. Прежде чем моя карьера стронулась с мертвой точки, я пятнадцать лет выступал в комедийных клубах. По ночам ворочался в постели и размышлял над психологией публики, пытался разобраться, что людям нужно, в чем они испытывают потребность. И мне кажется, я понял, где собака зарыта. Я умею сделать так, чтобы люди часа на два обо всем забыли и как следует повеселились. Я помогаю им расслабиться. Иногда я — как пластырь на ране, а иногда мой труд — маленький вклад в их исцеление.
Лучшие дни нашей жизни часто одновременно бывают самыми тяжелыми. Когда я играл Эйса Вентуру, это было самое счастливое время в моей жизни. И одновременно самое трудное: у меня начались нелады с женой. В каком-то смысле меня спасло то, что я — комик. Меня спасло то, что я смотрел на жизнь с юмором — видел страдания насквозь. Говорят, что юмор — в действительности злость, но ведь злость — это на самом деле вытесненная в подсознание боль. Несколько лучших комедийных сцен в своей жизни я сыграл в ту пору, когда ссорился с женой, когда мне было совсем хреново.
Верно, моя семья скатилась на самое дно общества, когда мне было шестнадцать. Нам, детям, пришлось пойти работать. Мы стали семейной бригадой уборщиков — отчищали в туалетах сиденья от лобковых волос. Я возненавидел весь мир — мне было страшно обидно за то, что жизнь так обошлась с моим отцом. Но о детстве и юности мне рассказывать скучно.
Ни при каких условиях не могу смотреть чужие фильмы — где я не снимался. Если схожу на такой фильм, потом думаю: «За эти два часа, которые я провел в кино, я наверняка мог бы выдумать какую-нибудь отвязную штуку, то, чего еще на экране не бывало«. Просто с ума схожу оттого, что потратил время!
Можете не верить, но
|
Правила жизни Клинта Иствуда |
Дневник |
Клинт Иствуд
Режиссер, актер, 78 лет, Кармель, Калифорния
Всякая удачная карьера начинается с провала или чего-нибудь вроде того. Для меня такой поворотной точкой стал дневной показ одного из моих ранних фильмов, «Засада на перевале Симаррон». Это был самый плохой фильм за всю историю кинематографа! Меня мучил страшный стыд!
Сейчас некоторые дети уверены, что получат образование и родители за него заплатят. Но мой отец не мог этого сделать — его заветной мечтой была собственная скобяная лавка. Хотя я уверен, что он заплатил бы за мое образование, если бы мог.
Я рос в эпоху Великой депрессии. Помню, как отец в те годы постоянно искал работу. Помню, как к нам в дом приходили люди и спрашивали, не наймем ли мы их для чего-нибудь, хоть дрова поколоть. Тогда всех носило с места на место, и мы тоже то и дело переезжали. Четыре месяца в одном городе, шесть в другом, восемь — в третьем. И я всегда был для соседей новичком, всегда защищался и мне приходилось с боем что-то доказывать.
Отец умер внезапно, но он прожил достаточно долго, чтобы увидеть меня по телевизору в «Сыромятной коже». Я Клинтон Иствуд-младший, так что на экране было и его имя. И я этим горжусь.
Когда умер Фэтс Уоллер, мать принесла домой целую коллекцию его записей — сказала, что потом не купишь. Я научился играть на пианино, слушая его записи и пытаясь подражать другим джазовым и блюзовым музыкантам того времени. Более или менее освоил страйд и игру в три аккорда. Увлекался буги-вуги, джазом и бибопом. Я рассказывал истории на пианино задолго до того, как снял свой первый фильм.
Жизнь человека может измениться в самый неожиданный момент. Я по-настоящему увлекся кино, когда меня призвали в армию. Там я подрабатывал инструктором по плаванию и крутил кинопроектор. Я все время показывал «Бой под Сан-Пьетро» Джона Хьюстона — один из моих любимых фильмов. За два года я посмотрел его, наверно, раз пятьдесят!
Со мной в армии служили несколько актеров, и очень скоро я стал подумывать, а не попробовать ли и мне кого-нибудь сыграть. Но это такая заразная штука — если раз попробуешь, потом уже не отвяжется.
Актерскому ремеслу обучаешься, наблюдая за другими людьми. Когда ты молодой и только учишься играть, ты ходишь по ресторанам и барам, чтобы изучать людей и их повадки. Теперь, к сожалению, я превратился из изучающего в изучаемого.
Каждый должен относиться к себе, как к профессиональному боксеру: они знают, что им отпущено не так уж много лет, когда можно действительно чего-то достичь.
Вначале я едва не бросил играть.
|
Правила жизни Рэя Брэдбери |
Дневник |
Рэй Брэдбери
Писатель, 88 лет, Лос-Анджелес
Что такое Вселенная? Это большой театр. А театру нужна публика. Мы — публика. Жизнь на Земле создана затем, чтобы свидетельствовать и наслаждаться спектаклем. Вот зачем мы здесь. А если вам не нравится пьеса — выметайтесь к черту!
Если бы человек день и ночь думал о смерти, он стал бы Вуди Алленом.
В ближайшие годы мы вернемся на Луну. Мы полетим на Марс и обоснуемся там на ближайшие пару сотен лет. А потом, надо думать, полетим на Альфу Центавра.
У меня ушло десять лет на то, чтобы написать первый сносный рассказ.
Когда мы с Мэгги поженились 60 лет назад, у нас не было денег. На нашем банковском счету было 8 долларов. Первые два года у нас даже не было телефона. Мы снимали крошечную квартирку в Венисе, по соседству с бензозаправкой. Там на стене и висел мой первый телефон. Я выбегал к нему, брал трубку, а люди думали, что звонят мне домой. Не было даже телефона, что уж говорить о машине. Но знаете, что у нас было? Любовь.
Мы все — машины времени. Вот почему всю свою жизнь я нахожусь под очарованием стариков. Потому что я знаю: вот сейчас нажму его потайную кнопку и окажусь в 1900 году. Или на Гражданской войне… А в детстве я встречал ветеранов Гражданской войны!
Все девушки, с которыми я встречался в молодости, были библиотекарями.
В хорошем браке люди всегда учат друг друга. Вы учите друг друга науке жизни. Ежедневно соприкасаясь, лежа на одной подушке, вы влияете друг на друга помимо воли.
Нельзя писать умом — надо быть в письме, проживать жизнь над машинкой.
Не пытайтесь уследить за всеми фильмами с их взрывами и прочей банальностью. Следить надо за великими режиссерами. Вот недавно я пересмотрел «Лоуренса Аравийского» Дэвида Лина. Я душу бы заложил, чтобы только написать сценарий для этого режиссера.
Хороший кинорежиссер должен быть писателем. Он должен быть полон деталями.
Нельзя жить как ребенок, который ждет не дождется Рождества с подарками под елкой. Всю свою жизнь я просыпаюсь и говорю себе: «Я жду не дождусь именно этого дня».
Россия станет сверхмощной державой только благодаря тому, что люди научатся любить самих себя. В этом убеждает меня русская литература, русские фильмы.
Нужно постоянно быть в состоянии влюбленности
|
Правила жизни Джека Николсона |
Дневник |
Джек Николсон
Актер, 71 год, Нью-Йорк
Я всегда ношу солнцезащитные очки, потому что мне их прописали. Когда-то давно средний американец во мне считал, что в этом есть некоторая доля жеманства. Но в южной Калифорнии очень яркое солнце. Кроме того, если тебе известны минусы жизни на пуб-лике, ты начинаешь признавать необходимость защиты. Я приучен смотреть людям в глаза, но я не могу смотреть в глаза всем, кто хочет смотреть в мои: у меня просто не хватит на это душевных сил.
Ненавижу советы — все, кроме своих.
Ненавижу давать советы, потому что люди все равно их не слушают.
Обожаю разговоры. Я всегда готов изменить свое мнение, пусть только меня переубедят. Наверно, я единственный либерал, прочитавший «Предательство» Энн Коултер (бестселлер журналистки-консерватора, ярой противницы демократов. — Esquire). Я хочу знать, понимаете? Мне нравится слушать других. Это для меня подлинный эликсир жизни.
Мне кажется, мало кто по-настоящему понимает, что такое отдых и как важно отдыхать правильно. Сейчас люди соревнуются друг с другом по части отдыха, словно для того чтобы вписаться в наше пуританское представление о мире, ему нужно обладать какой-то дополнительной ценностью. Но если вы играете в гольф, чтобы договориться о кредите, это уже не гольф, верно?
Я был очень доволен своим Джокером (роль в фильме «Бэтмен». — Esquire). Я смотрю на это как на произведение в стиле поп-арта.
Камера снимает то, что перед ней находится.
После 11 сентября я помалкивал. Все возможные позиции были озвучены: за, против, добро, зло… Мне нечего было добавить. И я подумал: сейчас самое время вмешаться клоунам. Понимаете, что я имею в виду? Вот почему я посвятил несколько лет комедиям.
Стыдно признаться, но я читаю только спортивные страницы.
Лучшим видом спорта я всегда считал баскетбол, хотя сам не очень к нему приспособлен.
По-моему, тем, кто родился после войны, чужда идея личной ответственности. Это кажется мне крохотной, но важной разницей в поколениях, которая многое объясняет. Люди разочарованы. Они не хотят брать на себя ответственность за собственные неудачи, предпочитая говорить: «Я такой, и в этом причина» или «Со мной случилось то-то, и в этом причина». Каждый норовит свалить все на кого-нибудь или на что-нибудь.
Я многому в жизни научился
|
Правила жизни. Отрывной календарь |
Дневник |
Отрывной календарь
Из «Всеобщего календаря на 2006 год»
Нельзя кормить попугая едой со своего стола.
Если вы увидели стиральный порошок на 5 рублей дешевле, чем обычно, скорее всего это подделка.
Если небо «сметанится», будет дождь.
Средняя заглаженная складка скатерти должна проходить через центр.
Желательно, чтобы разговоры отчасти были понятны ребенку.
Деликатесным продуктом является мелкий маринованный лучок.
Чтобы праздник удался, к нему нужно заранее готовиться.
Учитывайте, что стиль ретро по-прежнему в моде.
Женщины должны так организовать свои 24 часа, чтобы уже в 22 часа лечь спать.
Орех — это дерево-комбинат.
Для того чтобы оседлать нос двумя стеклами, понадобились годы.
Облик Луны на небе переменчив.
Английский король Генрих VI был первым ребенком, который официально разрешил себя шлепать.
Если вы заметили, что ребенок ест руками, убедитесь, что он не скопировал это с кого-то из близких.
Длинная шея красива, только если вы не слишком горбитесь.
Быть хозяевами новогоднего вечера приятно, но хлопотно.
Стопа с ногтями, покрытыми лаком, выглядит гораздо симпатичней.
Цветы — самый популярный подарок.
Если тучи страшно синеют и гудят — «не к добру».
Вода из крана может немного сочиться, это вполне допустимо.
Проверьте, нет ли необычных опухолей и шишек у вашей собаки.
Нельзя никуда бежать на голодный желудок.
Большая ошибка — ходить по первому снегу, специально его утаптывая.
Наблюдательных садоводов часто мучает вопрос: почему в лесу все растет само собой.
Опытные огородники заметили, что под яблонями растениям неуютно.
Дома моделей предлагают костюмы ярких расцветок, но для вашей карьеры было бы полезнее оставаться консерватором.
Жаль, конечно, тратить на сон 1/3 часть жизни, но спать надо.
Не каждый знает, что надо тереть щеткой и десны.
Сорокалетние мужчины, как правило, выглядят моложе своих сверстниц.
Чай — один из самых распространенных и любимых напитков.
Совершенно недопустимо носить документы в полиэтиленовых пакетах.
Трудно найти человека, который бы не любил соки.
Рыба холодная рекомендуется как холодная закуска.
Да вы и сами знаете: ничто так не украшает жизнь, как улыбка.
Мастеря прихватки, стоит пофантазировать.
via Esquire
|
Правила жизни Вуди Аллена |
Дневник |
Вуди Аллен
Режиссер, актер, 73 года, Нью-Йорк
Не знаю, кем меня считают. Странным экземпляром, наверное.
Актеры работают со мной, только если у них перерыв между более соблазнительными проектами. Если я звоню актеру и примерно в то же время ему звонит Стивен Спилберг или Мартин Скорсезе, то он и не подумает идти ко мне. Но если он только что закончил картину, получил свои десять миллионов долларов и до августа ему совершенно нечего делать, а я позвонил в июне, так почему бы и не согласиться?
Если бы я сделал себе татуировку, это была бы надпись «Мама».
Единственная разница между трагедией и комедией состоит в том, что в комедии люди находят способ справиться с трагедией. Конечно, юмор не может быть ответом на все жизненные проблемы, но он служит чем-то вроде лейкопластыря. Это уж точно лучше, чем все время ходить разбитым.
Знаете, по-настоящему я умею играть только две роли — я очень ограниченный актер. Я могу играть либо интеллектуала, либо подонка.
Когда я начал заниматься кино, мне казалось, что меня ждет уйма приятных вещей: слава, деньги, лесть, восторг… Но после нескольких первых фильмов ты понимаешь, что твоя жизнь осталась прежней. Понимаешь, что все твои проблемы остались при тебе.
Беззаботность, беспечность — все это мне не свойственно. Я и сейчас убежденный пессимист. Я до сих пор делю людей на мерзких и жалких.
Я часто мечтаю о том, чтобы взять отпуск на целый год. Но меня всегда начинают мучить угрызения совести, поскольку вокруг стоят желающие дать мне денег на очередной фильм, и в результате я прихожу к выводу, что, пока дают, надо брать.
Чтобы играть в комедиях, надо от рождения обладать каким-то особенным свойством. Комики всегда умели играть драматические роли, но возьмите лучших драматических актеров — таких, как Марлон Брандо, — и вы убедитесь, что комедия дается им нелегко.
Я люблю свою профессию, но если бы ее у меня отняли, я с удовольствием занялся бы чем-нибудь еще. Поработал бы в театре или сидел бы дома и писал. А может, просто бездельничал бы, и тоже с удовольствием. Вставал бы утром, гулял, шел в музей или в кино, потом возвращался бы к себе, общался с женой, смотрел бейсбол по телевизору. Не так уж плохо, верно?
Меня почти никогда не приглашают сниматься в чужих фильмах.
|
Правила жизни. Надписи на футболках |
Дневник |
Надписи на футболках
Майки, принадлежащие сотрудникам редакции Esquire и членам их семей
Если животных есть нехорошо, почему они сделаны из мяса?
Никогда не доверяй тем, кто по несколько дней истекает кровью и не умирает.
Пиво делает меня умнее и сильнее, а других — симпатичнее.
Труд окупится потом. Лень — сейчас!
Тот, кто смеется последним, хуже всех соображает.
Жадные живут дольше и лучше.
Пусть от работы еще никто не умирал, но зачем рисковать?
Я ничего не имею против бога, мне просто не нравится его фан-клуб.
Ген безумия достался мне от моих детей.
Секс — как воздух. Пока его хватает, его почти не замечаешь.
Помни: ты уникален. Как и все остальные.
Если за тобой и правда следят, это уже не паранойя.
Люди бывают 10 типов: те, кто понимает двоичную систему, и те, кто нет.
Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на некрасивых женщин.
Трава поможет тебе обойтись без денег, но деньги не помогут обойтись без травы.
Все, что я знаю о жизни, я узнал, потому что убивал умных людей и ел их мозги.
Есть много способов признаться в любви, но трахнуть — самый быстрый.
Мое место в пищевой цепи не позволяет мне стать вегетарианцем.
Я бросил пить, курить и заниматься сексом. Это были худшие полчаса в моей жизни.
Не пей за рулем — наедешь на кочку и прольешь пиво.
Среди нас хлюпиков нет.
Не будешь надрываться — ничего не получишь.
Девять из десяти моих внутренних голосов считают, что наркотики — это хорошо.
Не доверяй тем, кому за тридцать.
Не завидуй.
Чем глупее человек, тем веселее беседа.
Кохайтеся, чорноброві, та не з москалями.
Щедрый, когда пьяный.
Возлюби ближнего своего.
Вместо того чтобы все время жаловаться и злиться, нам нужно делать что-то.
Я бы хотел познакомиться с человеком, который изобрел секс, — посмотрел бы, над чем он сейчас работает.
Если ты не веришь в оральный секс, держи рот закрытым.
Не доверяй жукам.
Подозревай богатых, защищай бедных.
Лови «Момент».
Если бы Господь хотел, чтобы женщины понимали мужчин, он не создал бы футбол.
Искусство — в жопу! Будем танцевать!
via Esquire
|
Правила жизни Василия Чапаева |
Дневник |
Василий Чапаев
Начальник дивизии, погиб в 1919 году в возрасте 32 лет
Чего переливать из пустого в порожнее! Много разглагольствовать не привык, не умею.
Я простой мужик, плотник. Работал, пяльцы для бороны делал. Сделаешь две-три бороны за день и продашь. Табак не курил и вина не пил. Этим заработком и жил. А командиром стал потому, что сволочь эту всю ненавижу — буржуев и кулаков.
Будешь смелым, духом не будешь падать — всегда своего добьешься. Почему Чапай никогда не отступает, всегда вперед идет? Потому что знает свою цель и не боится врагов!
И в лоб надо метить умеючи, не ровен час промахнешься.
С орлами-добровольцами воевать — сущая благодать. А по принудке попадут и ублюдки.
Кто был на фронтах, знает военное дело, должен следить за молодыми, потому что они нигде не были. А молодые — слушаться стариков да не ловить ворон в бою, а то некоторые встают во весь рост да стреляют. Такому стрелку будет худо. Раз его из пулемета — и срезан. Нет, ты наступай так, чтобы противник тебя не заметил и чтобы он от тебя не ушел.
Как были интенданты крысами, так и остались.
Мне предатели на фронте не нужны. Ежели ты бабу предал — меня подавно сможешь! А Красной армии такие на дух не нужны. Понял?
Береги людей! Помни, что за каждого человека будешь в ответе.
Не люблю кольтиков (пулеметов Кольта. — Esquire). Обуза с ними в цепи: при перебежках за собой не потянешь, а как ствол накалился докрасна — прекращай огонь, меняй его. А разве враг будет поджидать, пока заменишь?! Вот «Максим» не подведет, ежели пулеметчик при нем что надо, только ленту подавай, коси противника!
Нельзя ругаться! Видите, женщины здесь.
В академии есть и такие, которые за столами воюют, по картам, а сами пороху и не нюхали. Вот начали один раз вертеть да крутить меня по карте. Один полковник заявляет мне: «Вы, товарищ Чапаев, обойдены со всех сторон, ваши части разбиты». Ну, взяла меня обида — какой-то полковник разбивает меня! Не выдержал я, стукнул по столу и говорю ему: «Ну-ка, давай на самом деле. Ты веди своих белых, а я поведу своих красных, и я тебя на практике все равно разобью».
Они там, в академии, не изучают наших мест
|
Правила жизни Алексея Германа |
Дневник |
Алексей Герман
Режиссер, 70 лет, Санкт-Петербург
Я сумасшедший. Я всегда думаю только про кино.
Приятели у меня были — шпана. И эта шпана приходила к нам в дом, а папа, который ничего не понимал, но всех любил и всех старался уважать, говорил: «Какие у тебя прекрасные друзья, какие у них замечательные лица. Но почему они все ходят в высоких сапогах?». Да «прохоря» это были! Такие сапоги всмятку — признак бандита. Это мое детство.
Стругацкий получает удовольствие от того, что по утрам просто так решает огромное математическое уравнение. Мне это совершенно недоступно.
Когда я квартиру с сигнализации забываю снять, ко мне менты приезжают и начинают орать. А я внизу мой портрет с Путиным повесил. Менты когда снова пришли, просто шелковые стали, говорят: «Передайте, пожалуйста, Владимиру Владимировичу от нас привет».
Больше всего домашних собак было в фашистской Германии. Это из-за одиночества.
Все наши президенты — либо пьяные, либо глупые, либо хитрые мужчины. Женщины — они матери, они умнее, они умеют любить. Президентом должна стать женщина.
Выбирая между красивой и менее красивой женщиной, я предпочту более умную. Предпочту ее во всех смыслах, и в сексуальном тоже.
Меня как-то вызвал режиссер Иванов и говорит: «Надо вступать в партию». Я начинаю врать, изворачиваться. Вдруг в дверь заглядывает Гришка Аронов, с которым мы снимали первую картину. Он почему-то решил, что меня заставляют снимать «Приключения капитана Врунгеля», а я отказываюсь. Он говорит: «Леша, не соглашайся». Потом опять заглядывает: «Леша, не соглашайся, а если согласишься — ты погиб». На третий раз Иванов сказал: «Интересно, почему Григорий Лазаревич так не хочет, чтоб вы стали коммунистом?». Когда все закончилось, я вышел, а Гришка сидит на батарее с валидолом и умоляет: «Леша, они меня уволят. Расскажи им про Врунгеля!».
В моем новом фильме («Трудно быть богом». — Esquire) есть одна фраза, которая должна вбиться в голову каждому человеку: там, где торжествует серость, к власти приходят черные.
Сына я научил всему, что знаю о кино. Но его фильмы не смотрел. Не знаю почему. Я и «Хрусталева» никогда не видел. Клянусь памятью своих родителей. Боюсь.
У меня редкое умение: я умею стучать копытами. Я работал в массовке в БДТ, у меня были две колобашки, и я стучал: лошадь едет, лошадь останавливается. Платили 15 рублей.
Я много времени провел в тюрьмах,
|
Правила жизни двоечников |
Дневник |
Александр Майоров и Сергей Соломатин
на момент интервью - по 12 лет, общеобразовательная школа № 464, Москва
Двоечники нужны, чтобы отличникам жилось лучше и учителя не путались. Если бы все хорошо учились и были паиньками, учителя бы с ума сошли.
Я очень давно, в 4-м классе, купил тетрадку для истории. Пришел домой вечером после скалолазания и до трех утра делал уроки. А в семь уже встал и очень собой гордился. А родители мне тогда ничего не сказали. Собой гордиться трудно — нужен еще кто-нибудь.
Я пятерочникам не завидую. Я их бью.
Я хочу быть перевозчиком грузов. Они много путешествуют и из разных стран привозят сувениры для родственников.
Хороший футболист — человек умный. Он всегда знает, кому пасовать.
Труд и физкультура — вот главные предметы.
Оценки зависят от внешности. К симпатичным и послушным лучше относятся, даже если они на самом деле дураки и зубрилы.
Хорошо учиться важно, потому что потом можно будет заработать много денег, чтобы семью прокормить.
Мне все в школе нравится, кроме Руслана. Он из-за троек плачет, и учителя ему оценки исправляют. Из-за оценок плачут только слабаки. Вот поэтому он мне и не нравится.
Если не получится стать футболистом, стану учителем. Это почти одно и то же.
На первом месте, конечно, учеба — надо быть умным человеком. Но когда я на секцию хожу, у меня на уроки совсем времени не остается. А на секцию я хожу каждый день. Значит, для меня важнее футбол. Это называется философия.
Я не вру, я фантазирую. Фантазии лучше, чем реальная жизнь.
Я хочу быть похожим на человека-паука. Он смелый и справедливый. Он защищает слабых. Чтобы защищать слабых, нужны мускулы, а не математика.
Отличники к жизни не приспособлены. Они негибкие и неловкие. Вот будет у тебя, к примеру, жена, и кто-нибудь захочет ее у тебя увести. А ты, что же, будешь ему говорить всякие слова ученые? Нет! Сразу врежешь — и порядок!
Из любой ситуации можно выкрутиться.
У нас в классе учится Альберт.
|
Правила жизни Даниила Гранина |
Дневник |
Даниил Гранин
Писатель, 89 лет, Санкт-Петербург
Мне 87 лет, и я вдруг только сейчас понял жизнь моей мамы и моего папы. У мамы с папой была большая разница в возрасте — 25 лет. А мама была веселая, молодая и по характеру — она хорошо пела, танцевала. Отца в 1930-х выслали в Сибирь, под Невянск. Он был лесничим. А мы с мамой остались. И вот только сейчас я начал понимать их отношения.
Жизнь в России — всегда чудо. Плохое чудо или хорошее, но обязательно чудо. Предсказать, что здесь случится, пусть даже в следующем году, абсолютно невозможно.
Русский стол — это почти смертельно. Это кошмар — эти пироги, винегреты, эти рыба и мясо. И так во всем: мы ни в чем не знаем меры. Я учил свою дочь древнегреческому правилу: во всем должна быть мера. Искусство и культура — это всегда соблюдение меры.
Мы сейчас все хотим, чтобы у каждого была отдельная квартира. А что дальше? Мелковато для человека.
Я заменял командира части, которая стояла в Камероновой галерее, в Царском Селе. Когда немцы были уже в парке, ко мне пришел смотритель дворца и закричал: «Безобразие! Что делают ваши бойцы?! Смотрите, они таскают ящики со снарядами по паркету!» Я ему кричу: «О чем вы говорите, когда немцы уже в парке!» Знаете, что он мне сказал? Он сказал: «Немцы — культурные люди, они себе этого не позволят». Ребята, которые рядом стояли, они его просто расстрелять хотели за это. Но я-то понимал, что с ним творится.
Те, кто много читает, отвыкают самостоятельно мыслить.
Кроме жизни, которой мы живем, у нас у всех есть упущенная жизнь. История моей упу-щенной жизни: я не ценил и не понимал людей, с которыми был знаком. Я очень любил Константина Паустовского, мы с ним общались, но я совершенно не пользовался этим. У меня были добрые отношения с Луи Арагоном. Сейчас я бы его расспросил про его отношения с Матиссом, про то, как он принимал свою коммунистическую ложь. Но я же ничего не спрашивал. Я всегда думал: да ладно, встретимся — еще поговорим.
От женщин одно лекарство —
|
Правила жизни. Иисус Христос |
Дневник |
Иисус Христос
Мессия, распят в возрасте 33 лет в 33 году н.э. в Иудее
Терпением вашим спасайте души ваши.
Даром получили, даром давайте.
Ничто, входящее в человека извне, не может осквернить его; но что исходит из него, то оскверняет человека.
Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди.
Не искушай Господа Бога твоего.
Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.
Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?
Всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем.
Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут.
Кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою.
Когда ты был молод, то препоясывался сам и ходил, куда хотел; а когда состаришься, то прострешь руки твои, и другой препояшет тебя и поведет, куда не хочешь.
Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более того, кто может и душу и тело погубить в геенне.
Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода. Любящий душу свою погубит ее; а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную.
Возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут.
Кто не против вас, тот за вас.
И прилепится человек к жене своей, и будут два одной плотью; так что они уже не двое, но одна плоть.
Всякий делающий грех, есть раб греха.
Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит.
Если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? Ибо и грешники любящих их любят.
Не давайте святыни псам.
Будьте мудры, как змии, и просты, как голуби.
Итак, бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь ваш придет.
Порождения ехиднины! Как вы можете говорить доброе, будучи злы?
Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что поедаете домы вдов и лицемерно долго молитесь: за то примете тем большее осуждение.
Дух бодр, плоть же немощна.
Предоставь мертвым погребать своих мертвецов.
Не бойся, только веруй.
via Esquire
|
Not_Simple_Music
